[Fran-san!]

Название: Ритаул
Автор: Berelyn
Фандом: One Piece
Жанр: Слэш, замешанный на… о, долго рассказывать.
Пейринг: Эйс/Луффи
Рейтинг: НЦ17. Или Р. В общем, как-то так.
Ворнинг: ПЕРВЫЙ и ПОСЛЕДНИЙ инцест, который я пишу в своей жизни.
Написано для: meissdes
Постскриптум: Да, я не отказала себе в удовольствии чуть-чуть поозорничать. Кто это озорство найдет, тот… эээ… хороший человек.

В каждой семье есть свои ритуалы.
Иногда они затрагивают всех, а иногда лишь нескольких ее членов. Это могут быть обязательные совместные чаепития по утрам, или поход за книгами пятнадцатого числа, или тайные побеги на чердак по ночам…
Ритуалы могут быть схожи между собой, а могут – и очень различны, как сами люди… Но исполняются ритуалы одинаково тщательно.
Португас Ди Эйс рос с матерью и младшим братом. Время от времени в гости приезжал дедушка (и эти дни мальчик запоминал как нескончаемую череду кошмаров…) Но все же спутниками счастливого детства будущего пирата Белоуса были именно Луффи и мама.
У братьев был свой, особенный ритуал. Мама всегда рано загоняла их спать, и они, изображая покорность, опускались на кровати. Но стоило женщине уснуть, как мальчишки выскакивали из-под одеял, неслись на кухню, хватали что-нибудь вкусненькое и мчались в комнату младшенького – она находилась дальше от маминой. Уйти ночью из дома им было не под силу – мать много раз пресекала их попытки, и они ложились на кровать, стараясь есть помедленнее, наслаждались добытыми лакомствами, и болтали. Ни о чем - и о многом, шутя – и смеясь, пока не становилось совсем поздно и не слипались глаза…
Порой Эйс, увлекшись, засыпал в постели брата – и тогда Луффи всегда вставал первым, будил его несколькими щелчками по носу и говорил свое неизменное:
«Доброе утро, нии-сан!».
У сотен мальчишек есть подобный ритуал, и для каждого он – особенный…

Когда Эйсу было пятнадцать лет, Луффи произнес слова, которые в последствии изменили их ритуал…
Их ночь только начиналась, они о многом могли бы поговорить – и о совместном набеге на арбузное поле, и о утренней драке Эйса за девчонку, и о том, как Луффи свалился в море и чуть не утонул…
Но парнишка, потеребив свою шляпу, сказал совсем уж странные слова.
«Нии-сан, научи меня целоваться».
Эйс открыл рот. Как родителям сын или дочь вечно кажется ребенком, так и старшим братьям и сестрам порой бывает трудно признать, что их младшенькие вырастают и скоро ни в чем не будут им уступать…
Впрочем, у Эйса имелись веские основания думать так. Луффи, дружелюбный дурачок Луффи, похоже, и в семьдесят лет собирался оставаться ребенком. И вдруг…!
Тем временем мальчик, видимо, понял, что удивил старшего брата, и пояснил:
«Мне сегодня одна девчонка сказала, что по-настоящему крутой парень должен и целоваться уметь…»
Эйс долго смотрел в бесхитростные черные глаза, а потом не выдержал и расхохотался. Он смеялся от души, искренне и чуть придушенно – это Луффи, обиженно моргая, зажимал брату рот, чтобы ненароком не разбудить маму.
Наконец, придя в себя, Эйс согласился.
«Хорошо, давай научу, если тебе так хочется…»
Прошли часы, прошли дни, недели… И их ритуал изменился.
Теперь, трижды за ночь, мальчишки обязательно целовались – когда только усаживались на кровать, когда доедали украденное и когда прощались до утра. И это давно уже был не урок…
Возможно, это было неправильно – но когда братьев Ди волновало, что правильно, а что нет?
Ведь им это нравилось…
И вкус чужих губ, и это восхитительное ощущение свободы в своих действиях и в своем выборе, и то, насколько важнее теперь стала сохранность их тайны…
Тайна, это сладкое для уха мальчишки слово… И ради этой тайны Эйс всегда, сколько прожил на острове, пусть поздно, но приходил домой.

Когда Эйсу исполнилось семнадцать, он ушел в море. Вечером, за ужином, об этом небрежно объявил – а утром испарился.
Но та ночь навеки осталась в его памяти…
И Луффи, как всегда, выполнил свое обещание – ведь, целуя брата ранним утром, на прощанье, он весело улыбнулся и шепнул: «Нам еще не раз доведется встретиться, нии-сан….»


- Этот корабль прекрасен! – с восхищением улыбается Эйс. Он стоит на борту Thousand Sunny, ветер треплет его волосы, и рядом с ним Мугивара, а для него – просто Луффи, навсегда. Они одни – даже у Франки хватило догадливости предоставить братьям несколько минут уединения. – Плотник у тебя и впрямь лучший в мире.
- У меня все лучшие в мире! – обижается Луффи – Знаешь почему? Потому что я – лучший в мире пират!
- Ну да, ну да, – с насмешкой отвечает Огненнорукий, но ему не хочется развязывать спор, и он просто спрашивает – Что-нибудь еще осталось, чего я не видел?
- Ага. Пойдем.
Они как-то мгновенно оказываются в небольшой каюте, в которой гамак заменяет настоящая, прибитая к полу кровать, а из обстановки еще только подозрительно знакомая тумбочка…
- Обычно я сплю с ребятами в одной комнате, мы так привыкли, - смущенно поясняет Мугивара, - Но эта тоже хорошая… и она далеко от комнаты Нами.
Братья смотрят друг на друга и одновременно улыбаются.

Наступила ночь. Здесь, на Гранд Лайн, даже она не уверена в своих правах и старается воспользоваться каждой секундой своего царствования, окутывая Thousand Sunnу темнотой поплотнее.
Корабль Мугивар спит. Спят Нами и Робин в своих каютах, и спят Франки с Чоппером – один с гаечным ключом, другой – с пробиркой в руках. Спит, уютно развалившись в гамаке, Ророноа Зоро, прижимающий к себе свои катаны, и спит несущий ночную вахту Брук… Спит и Санджи, но сон его только что был прерван донесшимся с камбуза шумом. Повар вертит головой в полусне, вспоминает огромные засовы на холодильнике и разбросанные вокруг ловушки и, махнув рукой, опускается обратно.
- Подвинься… - шепчет он, толкая человека, делящего с ним гамак – Твои железяки колются…

- Готово!- объявляет Эйс, заканчивая процесс вскрытия холодильника. Луффи тут же, он смотрит на брата с обожанием в глазах. – Потом так заварим, никто ни о чем и не догадается…
Десять минут спустя они уже в каюте, и сидят на кровати, и Огненнорукий складывает еду на тумбочку и вокруг нее, а его младший брат смотрит на все это с полной ожидания улыбкой.
Наконец Эйс поворачивается, ловит Луффи за подбородок и вздыхает.
- Столько лет прошло… Тогда, в Арабасте, мы не…
- Ты так и будешь заниматься демаго…гией? – почти не спотыкается Мугивара на где-то подслушанном слове.
Огненнорукий улыбается и целует брата – и тут же понимает, что эти годы не прошли бесследно.
Они изменились.
Все изменилось.
И поцелуй, по-прежнему такой сладкий и нежный, теперь воспринимается совсем по-другому…
Они целуются долго, упоенно. Эйс чувствует прикосновения пальцев Луффи к своим ключицам, чувствует особый вкус его губ, исходящий от него нежный, манящий, незабываемый запах…
- Сейчас было даже лучше, чем тогда, – говорит Мугивара, восстановив дыхание.
- Это – встреча после разлуки, - отвечает ему старший брат. И понимает, что солгал.
Они начинают свой разговор, но прошлого, похоже, и впрямь уже не вернуть. Им хорошо вместе, но…
Эйс видит затуманенные глаза Луффи, и, беспрерывно вспоминая соприкосновение их губ, не может сдержать одну простую мысль – ни разу до этого поцелуи не доставляли ему такого удовольствия….
Он одновременно ждет и страшится той минуты, когда последний кусочек будет доеден. А вот Луффи, кажется, не ведает сомнений – как и всегда… Мугивара прижимается к старшему брату, обжигает ему подбородок горячим дыханием и, похоже, сам не замечая, гладит по спине – легкими движениями вдоль позвоночника, чуть царапая одним ногтем – именно так, как Эйсу всегда и хотелось.
Все это во много раз неправильнее, это почти опасно… Но братья Ди никогда не страшились опасности. И Огненнорукий начинает поцелуй, такой же долгий и чувственный, как и предыдущий – и, прежде чем все мысли испаряются понимает, что никогда в жизни не целовал брата с такой…. страстью. А целовал ли вообще кого-нибудь?
Все обрывается в одно мгновение. И тут же продолжается вновь – это уже Луффи притягивает брата за черные пряди и жадно касается его губ своими.
- Ты…. – только и спрашивает Эйс.
- Мне просто очень захотелось, - отзывается Мугивара.
- В таком случае, я тоже имею право…
«Нужно остановиться, прекратить это, нет, так нельзя…» - стучит в голове, но Огненнорукий отбрасывает эту мысль так же, как прежде поступал с совестью, указывающей, что «эти яблоки сосед растил для себя».
Братья вытягиваются на кровати, взахлеб целуясь, прерываясь лишь на то, чтобы судорожно вдохнуть воздух – и тут же вновь вернутся к чужим губам, чувствуя все желания друг друга, исполняя самые давние, самые дикие мечты…
Это все… сводило с ума. И хотелось узнать, таким же ли прекрасным, как поцелуй, будет…
«Он твой младший брат!»
«А еще он – твой идеальный любовник».
Эйс вздрогнул. Оторвался от губ Луффи, медленно провел по его щеке рукой.
- Хочешь? – коротко спросил старший брат.
- Мог бы и не спрашивать…. – хрипло отозвался младший.
- Не боишься?
- С тобой – нет…
Осторожно коснуться его спины, чувствуя через ткань ее тепло… Прислушаться к шороху соскальзывающей куртки… Рукой – к груди, губами - к плечу….
Мугвара вздыхает, проводит ладонями по плечам брата, прикрывает глаза… странно видеть его таким, почти подчиняющимся, и Эйс интуитивно ждет подвоха. Огненнорукий не ошибается – стоит ему вновь нежно коснутся ключицы Луффи губами, как тот одним неуловимым движением подтягивается вверх, к спинке кровати, «смещая» поцелуй. Озорно смеется:
- Нии-сан, я уже взрослый… помни об этом кудасаи…
- Как пожелаешь, - улыбается Эйс в ответ. Сейчас ему хорошо с братом, хорошо и душой, и телом… вот только тело хочет большего…
Луффи вытягивает руки, быстро проводит ими по спине брата, спускается чуть ниже…
- О-ох ты маленькая сволочь – шепчет Огненнорукий. Горячие губы цепочкой поцелуев спускаются по животу парня, руки лениво скользят по ткани брюк – сначала оглаживая бедра, а потом медленно сходясь…
- Мы друг друга стоим, - тон Мугивары меняется, дыхание тяжелеет, странно блестят глаза… А руки, быстрые и длинные, уже расстегивают брюки Эйса…
- Мы же братья, - и теперь в этих трех словах есть особенный смысл…
Одежда соскальзывает с тел – медленно, так, чтобы успеет все изучить, рассмотреть, запомнить и зацеловать… У них одинаковая родинка на левом бедре, они одинаково придерживают дыхание перед поцелуем, и одинаковый полувздох-полустон вырывается из припухших губ, когда соприкасаются напряженные тела…
Луффи изгибается под телом брата, впивается ногтями в его спину. Кажется, парень пальцами чувствует татуировку Огненнорукого, грубыми движениями выцарапывая ее контуры. Эйс с трудом сдерживается, тело его горит – пока лишь в переносном смысле, но в любой момент все может измениться,… а тот, кто рядом, боится ожогов.
И, словно чувствуя состояние брата, Луффи весело улыбается, и, проведя ладонями по мокрым от пота волосам, хватает его за плечи. Один быстрый рывок – и Эйс уже лежит на спине, в то время как Мугивара ложится ему на ноги, свесив собственные с края кровати, и замирает губами в сантиметре от напряженного члена – и тут же, явно издеваясь, принимается скользить руками по животу брата, исследуя пальцами все выемки, все шрамы, щупая напряженные мускулы…
Огненнорукий не выдерживает и, схватив парнишку за кисть, резким движением подтягивает ее к губам, мстительно усмехаясь, кусает. И добивается своего – Луффи хихикает и двигается вперед, его губы раскрываются – и пусть первое прикосновение нерешительно, страсть берет верх…
- Я тебя ненавижу, Луффи… - едва слышно шепчет Эйс, извиваясь на кровати – И, Бог ты мой, как же я тебя люблю…
- Любишь? – поднимает голову Мугивара. Прошло уже десять лет с тех пор, как брат в прошлый раз сказал ему это.
- Люблю, - Огненнорукий прижимает к себе парнишку, и его податливая плоть покорно пропускает брата внутрь себя.
- Больно? – хрипло, но громко заданный вопрос.
- Нет…
Эйс успевает подумать, что это, наверное, благодаря Гому Гому но фрукту, но тут ответственная за умные мысли часть мозга наконец-то полностью отключается…

Невыносимо хочется спать, но что-то мешает. Какие-то настойчивые, не очень приятные, но такие знакомые прикосновения…
Эйс с трудом продирает глаза и, в тумане утреннего полусна, различает склонившееся над ним лицо Луффи. Тот улыбается и еще раз щелкает брата по носу.
- Доброе утро, нии-сан! – весело произносит он.

@темы: one piece, фанфик, Ace